Даниил Страхов в программе «Откровенный разговор»

Даниил Страхов. Актер. Учился в школе-студии МХАТ, затем перевелся в Щукинское училище. В 1996 году дебютировал в кино. Лауреат нескольких престижных театральных и кинонаград. "Звездный час" его наступил после исполнения одной из главных ролей в сериале "Бедная Настя". Сыграл в фильме Александра Рогожкина "Перегон".

- Даниил, когда Вы стали известным человеком, Вы сохранили своих друзей, которые у Вас были с детства? Из института? По двору? Известно, что успех - это большое испытание для дружбы.

- Вы знаете, мне повезло. Мне повезло, потому, что я общаюсь ну практически со всеми, с кем я общался до… до того … Другое дело, что общение не всегда возможно в силу занятости... Но, скажем так…, те, как бы, те случаи, когда мои контакты, мои дружбы были прекращены или как-то отсрочены, они по прошествии некоего времени и по внутреннему анализу, они произошли не потому, что что-то изменилось в моей жизни, а потому, что вот так, как-бы, так было надо… И дело не в том, что моя жизнь как-то существенно изменилась. Если бы этого не произошло в моей жизни, если бы не произошло ряда каких-то проектов, которые позволили мне… не знаю... сидеть сейчас перед камерой и разговаривать с Вами, то я не думаю, что было бы по-другому, скажем так… Вот, наверное, я вот так отвечу на этот вопрос.

- Будь Вы хоть уборщиком, хоть актером отношение не изменилось бы?

- Скажем так, как бы не сложилась моя судьба, сложись она по-другому, те люди, с которыми я сейчас не общаюсь, я бы с ними и не общался бы, наверное.

- В одном из интервью, Вы говорили о том, что родители на Вас никогда не давили, и Вы очень рано стали самостоятельным человеком. Но родители все равно влияют на детей. А в чем выражалось их влияние на Вас?

- Знаете, когда юноша начинает очень быстро, очень рано, вести самостоятельный образ жизни, это, с одной стороны - хорошо, но в этом всегда есть либо некая необходимость - либо некий протест. Если это необходимость - это одна история, если это протест - это совсем другая история. В моем случае, наверное, и то, и другое. И, соответственно, сейчас по прошествии времени, я могу ответить только одно, что в той части, где была некая необходимость - там все в порядке, а та часть, где был некий протест - сейчас как раз нуждается в неком переосмыслении. Ибо, когда молодой человек начинает самостоятельно жить из чувства протеста - это значит, что он недополучил, или не захотел получить, то самое от родителей, что ему было необходимо именно в этом возрасте. И потом, он все равно вынужден это добирать спустя там… не знаю… десяток-полтора лет.

- От родителей или от жизни?

- Это уже как получится. У родителей, от жизни, от друзей, от супруги, от… не знаю… из космоса…

- Я знаю, что ваша мама - психотерапевт. Дает ли она Вам советы: как выдержать колоссальные нагрузки?

- Дело в том, что мама - это мама. И как только она начинает общаться со мной - она со мной не общается как психотерапевт, и, соответственно, она не в состоянии дать мне никаких советов, кроме как тех советов, которые в состоянии дать мама. И тут мама может быть кем угодно: психотерапевтом, уборщицей, главным режиссером какого-нибудь академического театра, но при общении со своим чадом, она не способна к этому профессиональному анализу. И это хорошо, это правильно, это, как врачи, которые не могут резать своих родственников на операционном столе. Это - закон.

- Скажите, пожалуйста, если Вам приходится одновременно играть и в театре, и в кино, Вы легко переходите из одной роли в другую? Или это от роли зависит?

- Вы знаете, у меня был такой период в жизни, когда я одновременно снимался в трех проектах. Я снимался: в «Бедной Насте», в «Звездочете» и в «Детях Арбата». И, зачастую, у меня бывало так, что за сутки, за 24 часа, я просто переезжал с площадки на площадку. И могу сказать одно, что это не полезно ни для организма, ни для нервной системы, ни для мозгов.

Подобные переключения в некоем своем абсолюте, оно, конечно, очень затруднительно. Но если говорить про более щадящий режим, то, в принципе, в этом заключается наша профессия, чтобы выйти с площадки, надеть свою одежду и прийти домой уже все-таки Даней Страховым, а не тем же самым Чикатилой. Иначе - это патология. В этом заключается наш профессионализм, если он есть. Потому, что проблема заигрывания в персонаж, она, безусловно, есть и этого нужно очень бояться. Есть масса примеров того, как артисты заигрываются в тех персонажей, которых они играют и ничего хорошего из этого не получается.

- В одном из своих интервью Вы сказали, что в детстве очень часто дрались. Сейчас, будучи взрослым, могли бы Вы ввязаться в драку?

- Я очень надеюсь на то, что в моей жизни не будет такой ситуации и ее просто не возникнет, когда мне придется защищать свою жизнь или жизнь своих близких. Это некие патовые ситуации, о которых лучше просто не думать, чтобы не накликать беду. Мы живем в таком сумасшедшем мире, опять-таки, в таком сумасшедшем городе, где, как в девяностые годы могли убить за пачку сигарет, так, собственно говоря, и сейчас, при расцвете наркомании и всяких других зол социальных, все это может случиться с кем угодно, и когда угодно. И, не важно, где ты живешь, на Рублевском шоссе или на Рязанском проспекте… А самое главное, что против лома нет приема. И ты можешь быть… не знаю… у тебя может быть черный пояс, но это может тебя не спасти, а только погубить. Тут нет некоего рецепта, здесь все зависит от случая и от того, как ты в данную конкретную ситуацию, которая случается, экстраординарную, опасную, как ты в нее входишь и как ты начинаешь разговаривать с этими людьми, пытаться их не бояться, отвлекать и так далее. Это все очень сложно и тут об этом говорить бесполезно. Тут, если испугался, то значит - уже проиграл, если не дал почувствовать своему противнику страх, то, наверное, у тебя есть шанс.

- Даниил, актером с такой яркой внешностью очень часто прикрепляют ярлык "герой-любовник". А Вам предлагают характерные роли? В театре, я знаю, да. А в кино? Вы боретесь как-то с таким стереотипом?

-К сожалению, в кино с этим бороться гораздо сложнее, чем в театре, ибо все-таки кино является неким…, неким более… технологическим… неким продуктом, который использует более твои типажные возможности, короче говоря… Поэтому, здесь используют меня целиком и полностью, худо-бедно, но в рамках именно того, о чем Вы говорите. Другое дело, что, с моей точки зрения, в принципе, типаж "героя-любовника" - он не востребован в нашем кинематографе, в силу того, что романтизма в нашей жизни, наверное, сейчас минимальное количество. Поэтому, сам факт того, что в моей жизни присутствует работа и не только в театре, но и в кино, она мной воспринимается как, просто…, как некая удача, и я с благодарностью об этом думаю.

- А хотели бы сыграть в комедии или трагедии?

- Да с радостью! Я с радостью сыграл бы какую-нибудь «Сову» в детской сказке или какого-нибудь «Зайца-побегайца». С радостью, но не предлагают.

- Скажите, а внешность помогает в актерской карьере или мешает?

 -Она и не помогает, и не мешает. Это является одним из твоих инструментов, которым ты обязан владеть и использовать его для достижения своих профессиональных каких-то задач. Внешность - это инструмент, не более, не менее.

- Один из известных молодых актеров, который играл в "Бригаде", мне сказал, что поклонницы ему просто прохода не дают. Звонят по телефону, чуть ли не в подъезде ночуют. Какие у Вас отношения с поклонницами? Есть ли Фан-клуб?

- Есть, и, насколько я знаю, не один. И я с большой благодарностью, опять таки, об этом говорю, и мне это очень приятно, и я не из того разряда людей, которые в этот момент устало вздыхают и говорят: "Боже мой, как я от этого устал, как мне этого надоело!.." Это глупость, потому, что мы ради этого существуем. Для того, чтобы приносить зрителям радость. Другое дело, что в наш сумасшедший век… Но, собственно говоря, любой век называют сумасшедшим. Каждый раз пророчат конец света, в конце одного тысячелетия, в начале нового - это все понятно, но тем не менее, то состояние в нашем государстве, которое сейчас происходит, оно, конечно же, и в театральном и в киношном мире не без переборов. В том смысле, что некое зрительское отношение к актерам, оно не всегда несет в себе положительный заряд. И, зачастую, к великому сожалению, актеры не только получают удовольствие от того, что их любят, или вздыхают по поводу того, что их не любят, но их часто и ненавидят, и угрожают, и бывают всякие неприятные ситуации. Всякое бывает в жизни.

- С огромным удивлением узнал, что в театре Вы, оказывается, играли Чикатило. Что Вы делали для того, чтобы войти в роль? Психологически себя как-то готовили?

- Ничего, кроме некой расхожей фразы о том, что актер, любой актер, оправдывает любую роль, которую он должен сыграть, я Вам не скажу. Любого персонажа, которого ты играешь - ты должен оправдать, полюбить, понять и простить. Именно для того, чтобы зритель тебе поверил и вынес какие-то свои суждения по поводу того, какой же Чикатило плохой, или, какой же все-таки он тоже человек, в конце-то концов. Он же тоже был человеком, он тоже был рожден мамой, он тоже был каким-то образом воспитан. Худо-бедно, плохо-хорошо - другой разговор. Гитлер тоже имел папу и маму, но чем это закончилось и почему он стал таким чудовищем - большой вопрос. Что касается Чикатило… ну что тут сказать. На самом деле мне частенько задают вопрос по этому поводу и ничего кроме некой иронии у меня это не вызывает, потому, что об этом больше разговоров. Ибо в Москве мы сыграли этот спектакль, чуть ли не два-три раза, а потом уехали играть его в другие города и в другие страны. Это был некий эксперимент, который не мог идти постоянно, как некий репертуарный спектакль, как некая антреприза в Москве, ибо, это настолько острая форма и настолько острая тема, и находиться все время там… не знаю… два раза в месяц в облике этого персонажа было бы с моей стороны не правильно, я бы, наверное, быстро бы перегорел, и сгорел, и отказался бы… Слава богу, что изначально этот проект подразумевал некую кратковременность его существования.

- Известно, что зло привлекательно. Как сыграть так, за что ухватиться, чтобы не сделать свой персонаж объектом для подражания? Я не говорю сейчас о Чикатило, а вот так, в принципе?

Сложный вопрос. Вопрос хороший. Я думаю, что это скорее не актерская задача. Актерская задача - влезть в шкуру того человека, которого ты играешь и максимально достоверно и обаятельно, как не крути, его сыграть. Это режиссерская задача. Режиссер, рассказывая про зло, должен заботиться о том, как расставить акценты таким образом, чтобы в этом не было пропаганды насилия или обаяния зла, или, если это обаяние присутствует, то в любом случае, вектор, некий message того, о чем кино, был бы все-таки направлен в другую сторону. Это уже режиссерские задачи.

 Передача "Откровенный разговор с Даниилом Страховым", телеканал "Парк развлечений" - 24 июня 2007 года