Новая книга Романа Полански

Уже известный в литературе романом "Роман", польский режиссер-космополит издал новую книгу (сокращенный вариант старой) под названием "Звездный монтаж (интересные люди объясняют себя и мир)". В ближайшее время она появится на европейских прилавках. Мы приводим лишь некоторые выдержки из нее.

"Моя жена Шарон Тейт в 1969 году была убита 28 ножевыми ударами членов банды Чарльза Мэнсона. Она находилась на восьмом месяце беременности. Кто может представить себе, что я чувствую, когда вижу сегодня надписи на футболках: "Чарльза Мэнсона — в президенты"?

"В 1977 году в доме моего друга Джека Николсона мне под воздействием наркотиков отдалась 13-летняя девочка. Мне грозит 50 лет тюрьмы, если я снова ступлю на американскую землю. В чем будет разбираться жестко-пуританское общество, называющее меня в газетах не иначе как "Роман ужасный"?

"Конечно, бывают моменты, когда я спрашиваю себя, как сложилась бы моя карьера, если бы я продолжал снимать в Голливуде. Для режиссера там давно простое правило: чем тупее проект, тем легче найти для него деньги. Я еще помню, как меня волновало, что в 1968 году на "Ребенка Розмари" /Rosemary's Baby/ (1968) выстраивались очереди в кассу. Не случись ничего, снимал бы я "Смертельное оружие" /Lethal Weapon/.

"В 2003 году я показал двоим своим детям "Пианиста" /Pianist, The/ (2002). Тогда Элвису было пять. Он сказал: "Если честно, пап, то "Человек-паук" /Spider-Man/ (2002) мне понравился больше".

"Будучи голодным военным ребенком, я не знал, что мою мать убили в Освенциме через несколько дней после ареста. О том, что мать была на четвертом месяце беременности, я узнал только после войны — от сестры, которая пережила Освенцим".

"Все поляки были антисемитами. После тысячелетней пропаганды Ватикана это стало частью их культуры. Каждый поляк, которому вы сказали бы, что Христос был евреем, тут же сдал бы вас властям. И вообще невозможно себе представить, что сделали бы с вами, если бы вы добавили, что дева Мария тоже еврейского происхождения".

"Страсть к кино привила мне сестра Аннетт, обожавшая голливудские мюзиклы с Джанет Макдональд. Чуть позже я влюбился в блондинку Марику Рекк. В гетто не было кино, кроме кино производства "Deutsche Wochenschau". Странным образом последний образ моей матери остался в памяти в школьном саду нашей маленькой школы в гетто. Позже все дети гетто были в нем расстреляны. Не то, что своим детям — даже собственному отцу я никогда не пробовал рассказать, что там было. Нет, если моя маленькая дочь что-то спросит, она получит ответ. Но дети не хотят знать, как их родители были детьми."

"Мой отец был в Маутхаузене. Ему было 36, и он больше никогда ничего не понял. Я в 71 год снял свой первый "семейный" фильм, "Оливер Твист" /Oliver Twist/ (2005). Я хотел показать своим детям, что настоящее кино — нечто большее, чем спецэффекты и видеоигры".

"Хэмингуэй утверждал, что важнейшим капиталом для художника является несчастливое детство. Я готов сделать все, чтобы мои дети не стали хэмингуэями. Кроме того, на мой взгляд, у Хэмингуэя, как и у Ван Гога и пр., было на редкость счастливое детство".

"Спилберг предлагал мне стать режиссером "Списка Шиндлера" /Schindler's List/ (1993). Я отказался: "Гетто в Кракове — это слишком близко ко мне. Я не готов продаться за билеты в кинотеатр".